О Давиде Громове в интернете можно найти не много, ведь он не звезда экрана, не певец или актер, а офицер, за плечами которого большой профессиональный опыт, в том числе и участия в боевых спецоперациях. Однако, и того, что доступно по запросу в поисковике, вполне хватило бы на сценарий к блокбастеру.
Громов Давид Николаевич. 33 года. Родился во Владикавказе. В недавнем прошлом – офицер подразделения СОБР «Булат» ГУ МВД по Московской области, участник боевых спецопераций. Ныне – сотрудник центрального аппарата МВД РФ.
Окончил Московский университет МВД России им. В.Я. Кикотя (юриспруденция) и Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (государственное и муниципальное управление).
Указами Президента России В.В.Путина награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалью «За отвагу». Имеет ведомственные знаки отличия, награды, благодарности.
Мастер спорта по КУДО, дзюдо, греко-римской борьбе. Дважды бронзовый призер чемпионата России, многократный победитель всероссийских турниров по КУДО.
— Давид, у Вас внешность героя остросюжетного фильма…
— Спасибо. Но если человек сам себя ощущает персонажем из кино — на этом можно сразу заканчивать.
Да, фильмы про супергероев всегда популярны. Да, популяризация спецназа — это хорошо. Да, брутальность – тоже очень хорошо. Не «мачо-видность», а естественная, настоящая, генетическая брутальность – она должна быть у мужчины. А если ее нет, то пусть хотя бы мышление будет брутальным. Но не воспевание жестокости к другому человеку. Кроме того, красивые стоп-кадры хороши на экране, а в реальности «красивая» романтика оборачивается порой очень суровой и неприглядной правдой жизни. Я хотел бы попросить молодежь уберечься от разных голливудских, да и наших тоже, галлюциногенных киношек.
«Ни тени пафоса»
— В фейсбуке и твиттере мне часто задают вопросы по поводу профессии. Пишут иной раз совсем дети – дети не возрастом, но мышлением. И когда парень пишет: хочу пойти в спецназ, я прежде всего спрашиваю: а почему тебя тянет в спецназ? И оказывается, человек чуть ли не Рембо в себе узрел: мол, там бывают всякие моменты с перестрелками…
Я пришел в спецназ после армии вполне сознательно. К тому времени уже знал, что такое быть и командиром роты, и начальником батальона. Для меня были важны причины идейного характера. На сегодняшний момент никто мне не скажет: ты чего-то не ощутил, чего-то не узнал, не прошел по низам… Никто мне не скажет, что я не знаю, что такое в прямом смысле слова в грязи валяться. Что такое едва ли не падать в обморок (не падал, но на грани бывал), поднимаясь в горы в полном снаряжении… Я знал, кого я буду спасать… Такая была поставлена задача. Я знал, почему я это делаю. Не для селфи, это точно. Знал, почему выносил человека из огня, почему в госпитале лежал… Тяжелые, серьезные лишения, требующие большой самоотрешенности (ни тени пафоса в моих словах, поверьте).
После Московской академии МВД изначально работал опером, потом – военным, и только потом пошел в спецназ. Работал оперативником «на земле» – отдел, территория, постоянные выезды. Видел, как люди могут вредить друг другу. Страшно, необъяснимо вредить — этому только психиатры могут найти объяснение, наверное. Видел, как люди могут друг друга ненавидеть. И на другом полюсе видел и знал людей, наоборот, в крайней степени самоотрешения. Не ненависти, а именно самоотрешения – когда свою жизнь отдают за других людей. Я все это видел и сам прошел. На своей шкуре испытал.
Так что сто раз подумайте и разберитесь в себе: что вы хотите от этой работы. И – самое важное – что вы дадите этой работе. Она даст вам многое, однозначно. Вопрос в том, что вы хотите от нее, что вы от нее возьмете.
У каждого человека, наверное, есть такой компасок внутренний: если чувствуешь, что это — твое, если слышишь внутренний голос – иди. Но если ты мысленно начеркал себе какие-то приятные сценки и схемки — не иди в спецназ. Во-первых, разочаруешься. А во-вторых, спецназ – не то место, где ты можешь нахвататься романтики.
— Романтика службы — миф, а что — правда? Человеческие отношения? Военное братство, дружба?
— В той или иной степени это — и правда, и миф одновременно. В повседневности военных, как и вообще в жизни, не бывает все белым или черным, нет абсолютного добра или зла. Но когда ты профессионал — вопросы дружбы, личных предпочтений и отношений уходят на второй план — прежде всего, вы команда, которая обязана работать слаженно, и эффективно, обеспечивать безопасность действий друг друга, и не зависеть от эмоций. Покажите мне еще какую-либо работу, где мерой взыскания может стать жизнь! В лучшем случае — твоя: ты ошибся и сам за это расплатился. В худшем – когда ты останешься жив, а из-за тебя погибнут твои товарищи.
Но, конечно, когда вместе пройдены какие-то испытания, когда за плечами общий путь, общие лишения и общие победы — это сближает. И я благодарен судьбе за многих из тех, с кем приходилось работать. Вообще, безусловно, эта работа — при всей ее опасности, бытовых и физических сложностях — очень многое дает, и прежде всего — чувство настоящей мужской реализации, ощущение нужности и востребованности. Это такие, совсем уж архетипические пласты человеческой натуры, мужского начала.
— Какая у Вас была специализация или роль, ведь, насколько я знаю, Вы неоднократно принимали участие в боевых спецоперациях?
— В СОБРе я был щитовиком. Есть такое профессиональное выражение – «входить в адрес». Так вот первым всегда «входит в адрес» щитовик. А уже за ним — вся группа. Шквальный встречный огонь, заминированный дверной порог, огневые заслонки — на пути щитовика может быть абсолютно все. И чтобы понять, что такое первый входящий в адрес, нужно быть первым входящим в адрес.
— Как «попадают» в щитовики?
— Щитовиком не ставят принудительно, не назначают новичков. Обычно какие-то ключевые качества становятся видны еще на тренировках — тут очень важны не только физические данные, но и морально-волевые, психологические качества, способности к статической выносливости. Потом человека спрашивают — готов ли он взять на себя такую функцию, чувствует ли он внутреннюю уверенность, потянуть эту роль. Любой — я подчеркиваю — любой спецназовец, входящий в адрес, работающий на пике огневого контакта – сознательно, на профессиональной основе — достоин особого отношения. Когда приступаешь к работе, с первых секунд вся твоя предыдущая ежедневная профессиональная подготовка, все тренировки, на которых не было мелочей – все должно сконцентрироваться и одномоментно включиться. Надо обладать холодной головой и абсолютной выдержкой. Не дай бог впасть в панику, не совладать с собой, где-то что-то завалить. За тобой — вся группа. И количество жертв даже от одной ошибки одного человека трудно предположить.
— А что такое статические нагрузки?
— Спецоперация — это не только броски, погони, перестрелки и прочий «экшн». Порой это часы неподвижного выжидания в засаде, когда на протяжении долгого времени ты не должен двигаться, не теряя боевой готовности. Это напоминает аллигатора на охоте — надо замереть, и только моргать надо быстро — чтобы не пропустить нужный момент для начала действия. Это и есть статическая нагрузка, что само по себе довольно трудно, но зачастую приходится еще быть в тяжелой экипировке, и нужно так работать по 6-8 часов, сохраняя полную концентрацию, реакцию и, что важно, «незамыленное» сознание.
То есть и психологическая и физическая форма практически одинаково важны…
И еще есть такое труднообъяснимое качество, от него очень многое зависит — нужно обладать такой, знаете, дерзкой живучестью, когда все, что против тебя, не ломает, а только раззадоривает, раскрывает какие-то запасные резервы.
«Все знают, что я – Хубулов!»
— Одно дело, когда сам человек находится в эпицентре событий. Но что при этом должны чувствовать близкие, вынужденные верить порой только в эту самую живучесть? Как Ваши родители отнеслись к Вашему выбору профессии?
— Я убежден, что всем родителям, которые провожают своих детей и знают, что могут их больше не увидеть, надо ставить памятник еще при жизни. Я это сам понял и почувствовал только, когда сам стал отцом… Сейчас я вспоминаю, как мой отец провожал меня на аэродром, когда я первый раз летел в боевую командировку. Зима, пять утра, темно. Мобильных тогда еще не было, он не знал, когда точно увидит меня вновь и увидит ли.
Но дело еще и в том, что я – военный в пятом поколении. Мой отец, Николай Давидович Хубулов – офицер запаса, ветеран боевых действий, профессионал в сфере экономической безопасности. Конечно, без его влияния на мой выбор не обошлось. Мой дед Давид, в честь которого я назван, окончил Тбилисское военное училище, в Великую Отечественную командиром артиллерийского батальона был. Прадед Алексей – офицер, воевал в первую мировую войну. Прапрадед Атанас, прапрапрадед Рожден — оба служили в царской армии. Так что с моим выбором жизненной траектории все было предопределено.
— Тогда почему же Вы – Громов?
— Да все знают, что я – Хубулов! Просто когда в 2004-2005 годах я был в командировке и в определенных и довольно, скажем так, результативных группах работал, были возможны моменты, связанные с утечкой информации. Это могло быть опасно и для семьи. А моя младшая сестра Лорианна Хубулова к тому времени стала очень известной — чемпионка мира, двукратная чемпионка Европы по армрестлингу, она была на виду. Провести параллель между нею и мной особого труда не составило бы… Нас несколько человек тогда «под грифом» работало — были назначены псевдонимы.
— Звучная фамилия помогала Вам?
— Удивительно, но есть любители порассуждать, будто я «сделал» себе фамилию, чтобы легче было продвигаться по службе. Чушь полная! Любой человек, который знает, что такое система службы, понимает: есть такое понятие, как Личное дело. В нем зафиксировано все, начиная с рождения: кто я, что я, чьим решением назначен, куда, когда… Так вот, на первой странице моего Личного дела большими печатными буквами значится — ХУБУЛОВ, и в скобках, от руки – Громов… В рамках системы, из которой я ни разу никуда не уходил, это всего лишь номенклатурная моя фамилия. Так случилось. Не более того. К тому времени, как информацию можно было рассекретить, я столько уже разных документов получил на эту фамилию, что теперь ходить, менять их…
— Родственников в Осетии много?
— Все там: Владикавказ, Верхняя Саниба, Ставдорт, Фиагдон… Я часто бываю в Осетии. Цмити – особенное для меня место. Здесь реально, по-настоящему отдыхаю, восстанавливаюсь. Только в горах как будто что-то открывается внутри и ты заряжаешься.
«Уронил — поднял — пожал руку»
— Ваша спортивная жизнь тоже берет начало в семье?
— Мы с сестрой спортом занимаемся с самого детства. Иначе и быть не могло. Наш отец — мастер спорта СССР по самбо и дзюдо, кандидат в мастера спорта по боксу и гиревому спорту. Мама – Лариса Хубулова (она из Дзускаевых) – мастер спорта по спортивной гимнастике. Жила в Таджикистане, училась в спортивном интернате. Лорианна после перерыва сейчас усиленно тренируется, собирается вновь выступать на соревнованиях.
— Вы занимались различными видами борьбы и преуспели в них –мастер спорта по КУДО, дзюдо и греко-римской борьбе, успешно освоили рукопашный бой. В итоге, выбор остановили именно на КУДО и тоже добились немалых успехов — дважды чемпион Москвы, двукратный бронзовый призер чемпионата России, другие победы… Вы пришли в КУДО, будучи взрослым человеком. Почему именно КУДО?
— То, что это – мое, понял сразу. Мне импонирует ключевой принцип: достоинство и сдержанность — чтобы сила физическая была в ладу с силой духа и разума.
— Перед встречей я посмотрела ряд Ваших выступлений — большинство побед заканчивались нокаутом или нокдауном для противника, для Вас важно не просто победить, а еще, как говорится, и «вырубить» соперника?
— На татами я – нокаутер. То есть с мощными, сильными ударами, приводящими к нокауту. Не скрою, горжусь, что побеждал. Но не горжусь, что причинял при этом боль. Со всеми, кого «срубить» пришлось, я в хороших отношениях. Да и меня нормально били — ломали нос, ребра, выбивали зубы… Слава богу, я в нокауте не был, но и проигрывать случалось. Меня нередко молодежь спрашивает: «Что нужно делать, чтобы всегда так красиво бить, побеждать нокаутом?»
Красиво? Эффектно? Да. Но ни в коем случае нельзя впускать в себя бесовскую нотку желания кому-то навредить. Негативные, агрессивные эмоции, зацикленность на том, чтобы кого-то «свалить», «выключить» и этому радоваться? Единожды перешагнешь эту грань на татами — и это может негативно отразиться на всей твоей жизни. Когда человек начинает пестовать в себе это – он и как боец, как воин будет никакой, и человеком никудышным станет.
Нокаут – всего лишь явление боя. Явление не только и не столько сильного попадания, сколько точного удара. К нокауту нельзя стремиться. Он случайно бывает. Да, у меня хорошая техника, траектория удара хорошая. Но нет стремления и желания навредить человеку. Поэтому когда спрашивают — как бить так же сильно, как ты? – я говорю: стоп! Бить сильно для чего? Не воспитывайте, не пестуйте в себе негативное. К нокауту нужно относиться с подобающим достоинством: «уронил», поднял, пожал руку…
«Надо не только видеть цель, но и знать, как к ней идти»
— Вы по-прежнему интенсивно тренируетесь?
— Я всегда тренируюсь, когда есть такая возможность. Правда, сейчас из-за рабочего графика от соревновательного уровня отошел. Но выйти на пик формы мне много времени не понадобится. С недавних пор я работаю в центральном аппарате МВД. Новые по своему характеру, сути и сложности задачи, возросший объем информации, документов, людей, с которыми каждодневно имеешь дело. Хорошая спортивная форма помогает и здесь.
— А что еще дает жизненные импульсы?
— Например, художественная литература. Очень люблю Булгакова. Недавно открыл для себя живопись, увидев работы братьев Маковских… Кто-то назвал информацию «мощнейшим наркотиком». Соглашусь. Меня словно каким-то внутренним компасом притягивает к информации, которая может быть мне полезна, интересна. Со временем сложился свой алгоритм работы: анализ, критическое разложение по составляющим — вычленение, например, неких неопределенных переменных, которые могут оказаться сомнительными, последующая их сверка с прочими аналитическими данными. А дальше — твое собственное отношение к этой информации, соединение ее с твоим опытом, интуицией, накопленными знаниями. И как ты этим знанием распорядишься.
Тут важны детали, нюансы, какие-то подводные течения. Знаете, известное изречение: если вы не интересуетесь политикой, то политика заинтересуется вами… В моем восприятии, политика — та же физика в социуме: сообщает движение всему, влияя на все процессы в нашей жизни. Но старый принцип о том, что каждая кухарка может управлять государством сегодня не может работать — сегодня политика, это, конечно же, сугубо профессиональная работа, требующая знаний, опыта и даже психологической предрасположенности. Хотя, почему-то многие и сегодня считают: надо просто два рубильника дернуть – и все завертится иначе. Не завертится!
— А часто ли Вас одолевают сомнения, когда дело касается принятия каких-то важных решений?
— А кого они не одолевают? Но сомнения не в себе. Я — в полном ладу с собой, к счастью. Сомнения могут быть в связи с анализом каких-то ситуаций: что реализуемо, в какой степени… Не все ведь в жизни зависит от нас. Но убежден: только от тебя зависит то, какими ты будешь сам, и что ты из себя представляешь.
А вот депрессия, творческие кризисы и т.п. – это не про меня. Возможно, у творческих людей они случаются. Но когда человек — не певец, не художник, не творец, и начинает заниматься самокопанием — все идет вкривь. Если есть какой-то вектор, цель – то все раскладывается «по полочкам», по приоритетам. Найти свое направление в жизни, свой вектор — думаю, это можно сделать без всех этих бесполезных, непродуктивных затрат нервных клеток.
Но если здесь и сейчас человек не собран, если у него, как говорится, болты не подкручены и хоть в какой-то мере не упорядочено мышление – как сможет он развернуться в сторону цели и начать двигаться к ней? Даже поймать её в прицел не сможет!
Состояться как глава семьи, стать врачом хорошим, просто стать богатым, состоятельным человеком – почему бы и нет? — какой бы цель ни была, человек должен быть еще и готовым работать для её достижения. Ведь даже чтобы дырку просверлить в стене, нужно взять инструмент, сверло, включить его в розетку… Необходимо видеть цель и знать, как к ней идти и постоянно повышать свои навыки. Признаюсь, полученное мною второе высшее образование по специальности «Государственное и муниципальное управление» сегодня оказывается очень кстати.
— За вашими словами – личный жизненный опыт, личные наблюдения… А что делать тем, у кого только начинается дорога в самостоятельной жизни? Многие ребята, например, учатся в вузах, хотят состояться в жизни, но не представляют даже, что будут делать завтра. И это – не вина их, а проблема…
— Это в высшей степени важная проблема… Но в очередной раз хочу подчеркнуть: говоря о чем-то, я не претендую на абсолютные обобщения и не считаю себя вправе раздавать советы, а имею ввиду некие проявления тех тенденций, которые подмечаю. На мой взгляд, сейчас происходит большое рассредоточение сил молодежи. Если этой темой не занимаются уполномоченные на то органы власти, на каком-то этапе получится, что эта часть обретет критичные для общества объемы.
Наша республика в этом смысле не исключение. Я часто бываю в Осетии. У нас очень много талантливых, перспективных, думающих и любящих свою родную землю ребят. В недалеком будущем именно они могут стать основой высококонкурентного человеческого капитала Осетии. Социум и власти, как мне представляется, должны постоянно предлагать какие-то новые социальные идеи, стимулы, смыслы и совместно работать «на перспективу». Очень важно, чтобы молодые люди чувствовали свою востребованность. Фестивали спорта, профессий, творческие и научные конкурсы, всемерная поддержка талантов, каждой личности, начиная со школы… Это чрезвычайно сложно, конечно. Но это поможет, как мне представляется, создать такую среду, в которой молодые люди почувствуют почву под ногами и перспективу развития у себя дома.
«Если мужика требуется постоянно корректировать — значит с ним что-то не так»
— У Вас в жизни все четко разложено «по полочкам», очерчены цели, Вы работаете над их реализацией. А что для вас семья?
— Моя семья — непубличная тема. Естественно, я женат. Естественно, у меня есть дети. И я никогда не скрывал этого. У меня все хорошо. Полный порядок в доме.
— Патриархальный порядок?
— Патриархальный, да. Никаких сложных ситуаций. Я благодарен богу за то – что рядом со мной спутница жизни такая, как моя жена. Рядом со мной человек, который полностью меня понимает. Именно смотрит со мной в одну сторону, а не на меня – выжидая и выжимая. Когда люди смотрят в одном направлении – это иное ускорение. Очень важно знать, что дом — это то место, где ты можешь подзарядиться, где ты отдыхаешь, и где энергия восстанавливается, а не убывает.
Там, где это не требуется, я никогда советоваться с женой не буду. Там же, где это нужно – относительно семейного очага, например, – мы вместе. Я никого никогда не учил, как поступать в личной жизни. Отвечая на вопрос, говорю о своей позиции, не более. Мне комфортно ощущать рядом мужчин, для которых принятие мужских решений в мужской сфере исключает женское влияние и вмешательство. Без ущемления ее прав. Я всегда поддерживаю ее стремление к личностному развитию. Но есть моменты, которые, по моему убеждению, должны быть абстрагированы от женского влияния.
— Например?
— Касаемо профессии. Касаемо моей работы. Касаемо принятия мужчиной судьбоносных решений относительно семьи. Если женщина хочет серьезно корректировать то, что мужчина делает – скорее всего, с мужчиной что-то не так. Если требуется мужика постоянно приводить в чувство и объяснять ему, где он, с кем он и что с ним — значит, с мужчиной что-то неладно. Наверно, он где-то заблудился…
Понятие патриархальности не зря когда-то сформировалось. Оно – от слова «отец». И в православной молитве даже обращаются «Отче наш». Это – естественная норма, когда глава семьи — протектор, защитник. Это свыше заложено. Об этом и в Библии, и в Коране сказано. Обеспечивать семью, растить детей… А когда каждый хорошо делает свое дело – все бывает правильно.
Татьяна Сухомлинова