О Г.И Газданове написано уже столько прекрасных книг, что мой вклад будет минимальным. Я познакомилась с ним, вернее, была ему представлена в 1967 году. Мне было 25 лет, я преподавала русский язык в Парижском Институте восточных языков, одновременно заканчивала филфак Сорбонны и внештатно сотрудничала с Парижским корпунктом Радио Свобода, т.е. была начинающей журналисткой. И вот однажды, когда я зашла на Радио Свобода, из своего кабинета вышел тогдашний директор корпункта Боб Эллерс и попросил меня зайти к нему, чтобы познакомиться с главным редактором Русской службы Радио Свобода. Я вошла в кабинет Боба. В кресле сидел человек, который, несмотря на то, что он сидел, а я стояла, смотрел на меня очень свысока. Это был Георгий Иванович. К тому времени я уже читала две его книги и, конечно, была немного смущена. На мне были темные солнечные очки, потому что еще болели глаза, которые я повредила, когда была электросварщицей на Большой Обогатительной Фабрике в Норильске.
Георгий Иванович с иронической и, я бы даже сказала, суровой улыбкой посмотрел на меня и спросил: «Вы носите темные очки, чтобы вас не узнавали на улице?». Я ответила, что у меня травматический конъюнктивит, который еще не удалось вылечить, но, разумеется, внутренне напряглась от этого, как мне показалось, не очень элегантного начала разговора. Я тогда еще ничего не знала о характере Георгия Ивановича, не знала о том, что он часто прибегает к сарказму, к иронии в общении с людьми. Исключение он делал только для близких друзей. Дальше наше знакомство развивалось еще хуже. Георгий Иванович сказал: «Говорят, вы — осетинка. Хочу сразу вас предупредить, что хотя я тоже осетин, но мой отец был полковником царской армии, служил не в Осетии, по-осетински я не говорю и не понимаю». Тут я не выдержала и, еще рассерженная из-за его вопроса об очках, ответила ему довольно резко. Я сказала: «Сразу видно, что вы сын полковника, потому что мой дед был генералом царской армии, и он говорил по-осетински и вставал, когда его знакомили с женщиной». Это был не совсем правдивый ответ. Царским генералом был не дед, а брат моей бабушки (Созырко Хоранов), а о том, вставал ли генерал, когда его знакомили с женщиной, я, конечно, не могла знать. Когда я говорила ему все это, я отдавала себе отчет, что наше знакомство, вероятно, на этом закончится. Но неожиданно для меня, Георгий Иванович рассмеялся, встал и обнял меня. Это было началом дружбы, к сожалению, очень недолгой.
Георгий Иванович часто бывал в Париже. Мы встречались почти в каждый его приезд. Мне оставался всего год до окончания университета, когда администрация Радио Свобода предложила мне контракт на работу с последующим переездом в Мюнхен. Георгий Иванович дал мне тогда совет, которому я, конечно, последовала. Он посоветовал закончить университет и подписать контракт только после получения диплома. «Если вам не понравится на Радио Свобода, вы сможете тогда в любой момент вернуться во Францию и преподавать русский язык», — сказал он. Контракт с Радио Свобода я подписала в 1970 году и переехала с сыном в Мюнхен.
После моего переезда мы общались гораздо чаще, часто обедали вместе в нашей столовой. Он покровительствовал мне, и это покровительство проявлялось в том, что он давал мне, начинающей журналистке, тысячу советов и наставлений. Это не были «ценные указания», а были, в основном, советы и наставления скорее морально-этического свойства, чем технического… Георгий Иванович не был моим начальником. Он был главным редактором Русской редакции, т.е. руководил всей работой, кроме работы Отдела новостей, а я работала именно в этом отделе, начальником которого был американец Лен Савемарк. Поэтому наши отношения не были отношениями начальника и подчиненного.
Семидесятые годы были золотым веком Радио Свобода. Мы работали и общались с цветом русской эмиграции. Это были Георгий Газданов, Владимир Вейдле, Георгий Адамович, Лидия Червинская, Виктор Франк, А. Бахрах… Мне было безумно интересно с ними.
Георгий Иванович много курил. Он умер в декабре 1971 года от рака легких и незадолго до смерти вышел на работу. Я чуть не расплакалась, когда увидела, как он похудел. Он выглядел как подросток, надевший костюм отца. Тогда же мы в последний раз пообедали вместе в столовой Радио Свобода. Он продолжал курить, но ломал сигареты, делал пару затяжек и гасил крошечный окурок. Тогда же в столовой Георгий Иванович рассказал мне анекдот: «Больной просыпается после анестезии и говорит доктору, который склонился над ним: «Доктор, до операции у вас не было бороды» и слышит в ответ: «Я не доктор. Я святой Петр». Больше мы не виделись.
В романе Г.И.Газданова «Призрак Александра Вольфа» есть такие слова: «В Европе есть только одна страна, где можно понять по-настоящему, что такое пространство, это Россия». Он был настоящим демократом и настоящим патриотом России. Ненавидел коммунистическую диктатуру, но глубоко любил Россию. Этой любовью, как мне кажется, пронизаны все его книги.
