18.11.2016
anatoliydzivaev2_515

 

Поначалу я хотел посвятить своему старшему другу Анатолию Гавриловичу Дзиваеву эссе, увы, посмертное. Затем решил заменить свои пространные суждения его же мыслями —  они в данном случае будут намного глубже и уместнее.  Мы с ним беседовали в студиях перед телекамерами дважды – в прошлом и в позапрошлом году. Встречались и на других мероприятиях, разговаривали по телефону, пили чай в кафешке, но в студии Анатолий раскрывался, как человек, лучше. Возможно, собирался внутренне – он словно чувствовал, что немного осталось времени, надо больше успеть сделать и сказать.

Предлагаю выдержки из его ответов в ходе записи программ.  Уже тогда в них звучала некая отрешенность и обреченность. Зрителям и слушателям были непонятны их мотивы, но я-то знал – Дзиваева уничтожала коварная болезнь. Но она заставляла его быть жадным до жизни, до творчества. И он был жадным до правды – столь искреннего человека встретишь не часто.

Он переиграл много классических ролей – от Гамлета до Сталина.  Мне показалось, что самыми близкими для него стали роли Сталина – в этом персонаже он словно купался, преподнося его очень многогранным, тонким и глубоким человеком. Именно человеком, а не мифом. В этой роли Дзиваев смог ответить на множество вопросов, возникших перед ним на его жизненном пути. Роль Сталина помогла ему понять что-то важное, после чего человек обычно считает выполнившим свою земную миссию. Вот так и произошло.

Если Высоцкого похоронили в костюме Гамлета, то Дзиваева следовало бы проводить в вечность в мундире генералиссимуса. Это было бы логично.

_c9a6418

О России и россиянах

Наша страна многонациональная, но сейчас она выкристаллизировалась в очень интересную нацию. Мы так перемешались друг с другом. И это очень хорошо. Уже нельзя называть, что ты новгородский, а ты с Молоканки. Мы — российские люди, которые уже были сформированы, пройдя через исторические события, экономические и не только экономические провалы, взлеты. Общественно-экономические формации были разные, но люди варились в одном чане. И получился, на мой взгляд, очень интересный народ, который никто не сможет победить, что бы ни происходило… И как мы умеем очень политически грамотно барьеры преодолевать. И это потому, что мы другим стали народом. И то, что Россию провоцируют на «оранжевые» революции… Не получится!

Размышляя о том, кем я себя чувствую – кавказцем или нет – говорю: я себя чувствую гражданином России. И мне кажется, уже давно пора нас называть россиянами. Мы россияне, граждане России, и мы должны этим гордиться.

О проекте сохранения осетинской песни

Я, конечно, не вокалист, но меня очень заботит то, что наши народные героические и лирические песни находятся, мягко говоря, в нехорошем состоянии. Даже те, которые записаны. Песни, которые находятся в архивах радио, не оцифрованы, причем нуждаются в перезаписи на хорошей аппаратуре, с другими исполнителями. Жизнь на месте не стоит, а песни, что греха таить, иногда раньше записывались на примитивной аппаратуре. Я не говорю о том, что приду и всё изменю, но можно переделать кое-что.

Я знаю песни, которые никогда никто не поет. А мы их пели с Бибо Ватаевым, Исаком Гогичевым, Кимом Суановым на посиделках, застольях. И для себя мы их открывали! Оказывалось, почти никто не знает эти песни, но мы не успели их записать.

Проект называется «Песни потомкам». Где-то более 50 песен, и к ним я 10-12 видеоклипов должен сделать, чтобы молодые понимали, о чем пели их предки. Молодые ведь не понимают, и никто не пытается им разъяснить, кем был Чермен, например. А когда будут клипы — у маленьких детей откроются глаза, и им интересно будет. И пусть для осетин это станет настольной книгой, в данном случае настольными дисками. Через это уже можно прийти к нашему сокровищу – к Нартскому эпосу, который тоже надо знать.

О Москве

Москва – моя вторая родина, потому что я здесь учился и закончил актерский, а потом и режиссерский факультет.  Трифоновка  (улица Трифоновская находится в Центральном и Северо-восточном административном округе города Москвы – прим. О.К.) – моя вотчина, родное место. Когда после учебы я приезжал в Осетию, щемило сердце, а потом получалось наоборот. Сюда приезжаешь, и щемит сердце. Значит, что-то такое родное здесь.

О Грузии

Я недавно был в Тбилиси — ни одной надписи русской нигде не видел. Я сам вообще вырос в Грузии, в Душетском районе, что в районе Крестового перевала. Село называется Кумлисцихе. Там жили осетины. Но я очень часто ездил в Тбилиси. И вообще я хорошо знаком с грузинской интеллигенцией. И я сейчас в Тбилиси слышу только грузинскую и английскую речь. Ни один мальчик, ни одна маленькая девочка не говорит по-русски. Вот они играют в футбол — и все только на английском. Может, это и хорошо. Но плохо то, что Грузия очень много потеряла. Я не знаю, что она приобрела, но очень много потеряла без России. И сейчас, мне кажется, надо идти к сближению. Хотим мы этого или нет, но надо обратно сходиться. Я не знаю, кто в чем виноват, это не мое дело. Пусть разбираются историки и политики, но не бывает одной вины. Вина бывает и та, и другая, надо сближаться.

О Сталине

Сталин был не просто лидером, а личностью, которую можно изучать и изучать. Я вообще не могу понять, когда говорят, что он был хорошим или плохим. Нет, на мой взгляд, ни хороших, ни плохих людей. Просто люди в разных ситуациях поступают по-разному. Вот Иосиф Виссарионович поступал определенным образом для конкретного, исторического промежутка. Но потом, у него, как у нормального человека, произошла переоценка ценностей в политике, руководстве страной. Он многое хотел пересмотреть после войны, как я знаю, но не успел.

Пытался менять, но почувствовал, что оппозиция появилась, особенно со стороны Никиты Сергеевича. Он уже предлагал, что не надо делать из Ленина икону, не надо прятаться за этой иконой, а надо было посмотреть вокруг: жизнь преображается, и нам тоже надо что-то менять. Хотел, чтобы было лучше народу.

О ролях Сталина

Он разный, потому что я его показывал в разные периоды жизни. Я знаю, что в Израиле демонстрировали «Землю обетованную от Иосифа Сталина», здесь я не видел этого фильма. Потом был сериал «Берия. Проигрыш». Потом был «Тухачевский: заговор маршала». А так время от времени показывают и «Жуков,» и «Сын отца народов» и «Убить Сталина» и т. д.

Может быть, я вхожу уже в тот возраст Сталина, когда больше не надо играть? Через несколько лет он умер, после этого возраста. Он всегда разный. Не то, что в разные периоды жизни, он бывал конкретно в один день очень разным. С детьми он один, с членами Политбюро другой, с деятелями культуры третий, с медиками четвертый и т. д. Где он только не проявлялся как личность! Он дружил с Булгаковым, несмотря на то, что друг друга они во многом не приемли. Чтобы о нем ни говорили, нельзя воспринимать образ Сталина только по тому, как нам рассказывает Сванидзе. Надо и другое почитать, подумать, услышать.

         Как актёр скажу, что нас учили, что мы должны быть адвокатами своего героя, мы должны субъективно оправдывать все его поступки на экране, тогда он не будет односторонним, однобоким. Это человек — и это главное.

Блиц-интервью Анатолия Дзиваева в программе «Право слово» на интернет-ресурсе «Вестник Кавказа» (июль 2014 года)

Вы хотели бы жить за границей? Жить — не работать.

— Жить я бы хотел, может быть, две недели, не больше.

— Независимо от страны?

— Я очень хотел бы пожить в Италии. А так нет, я люблю свою страну.

— Вы верующий человек?

— Да

— Традиционно верующий?

— Я родился и жил в патриархальной семье, застал то время, когда где-то даже запрещалась вера. Я помню, как меня крестили. Меня крестили два раза, меня крестили маленьким в Млетской церкви. Я помню, как меня маленького окунали в воду. Потом все это исчезло: крестик, свидетельство. Мне сделали замечание, что креститься. И я уже в довольно преклонном возрасте крестился ещё раз. Ну, Бог простит.

— Читаете ли вы гороскопы или сонники?

— Нет. Иногда смотрю, что там у Близнецов, так как я Близнец. Хотя я знаю, что все это ерунда, но тем не менее бывает приятно, если там хороший день.

— Знаете, почему родители назвали вас Анатолием?

— У меня даже в свидетельстве было написано «Дзиваев Толик». Уже когда мы больше с русскими общались, появлялись русские имена: Павлик, Толик и т.д.. Мои старшие даже не знали, что надо говорить Анатолий, Павел.

— Бывает у осетин два имени, домашнее и официальное.

— Выбирается что-то более ласковое. Дед меня называл «гыццыл» — маленький. В это вкладывалось что-то.

—  Если бы от Вас зависела судьба Нобелевской премии в любой номинации, кому бы Вы ее вручили?

— Путину. Отобрал бы у Обамы и вручил Путину. Я говорю совершенно честно — мне от Владимира Владимировича ничего не нужно, кроме того, чтобы он побеждал.

— Какую книгу сейчас Вы читаете?

— Вышла новая книга «Женщины Иосифа Виссарионовича Сталина». Там воспоминания матери Сталина. Были документы, которые никогда не публиковались. Вообще говорили, что он ненавидит всех, но на самом деле оказывается, что он нежно относился к женщинам.

— Ваш любимый афоризм.

— Я часто цитирую Гарсиа Лорка, который говорил: «Никому в этой жизни нет дела, как мучается раненный голубь в камышах». Есть какая-то человеческая интимность. Вот другие вопросы очень людей обычно интересуют: «Как он с женщиной?», «Сколько у него любовниц?» Но вот что его заботит, от чего он мучается и так далее… Вдруг внезапно умер. Знаешь, что голубь исчез, а почему…

_


Олег Кусов


 

Анатолий Дзиваев. В мундире генералиссимуса