Колонка Азамата Цебоева
Мы с детьми провели в музее Вооруженных Сил уже больше двух часов. В одном из последних залов я остановился рассматривать карту Чечни.
– Папа, смотри – твой брат!
Давид показывал на стенд в центре. Сначала я увидел фотографию ― улыбающийся Стас в выцветшей форме, десантный тельник, размытые контуры гор на заднем плане. Фотка начала 80-х, одна из первых, что он прислал из Афганистана. Рядом ― его личные вещи и бумаги.
Стас ― это мой двоюродный брат. Родных у меня никогда не было. Их с лихвой заменяли двоюродные. Так у нас было принято. Стас был самым старшим и самым военным. После окончания новосибирского военно-политического училища он неожиданно для нас оказался в спецназе. Это было странно ― он всегда был самым рассудительным и самым мирным из всей нашей родни, несмотря на военную косточку ― его отец, Василий Дагулович, был кадровым военным, прошел всю Отечественную, а потом занимал руководящие посты в Средне-Азиатском округе.
Стас в числе первых попал «за речку», в Афганистан, где служил в 56-й отдельной десантно-штурмовой бригаде. Был награжден орденом «Красной Звезды», медалью «За отвагу», был ранен. Потом учился в Академии. Практически в то же время, что и я в Университете. Периодически пропадал, возвращался загорелым среди московской зимы. Когда мои однокурсники спрашивали, косясь на парашюты в красных общевойсковых петлицах, не в КГБ ли он служит, Стас отшучивался: «Не, куда нам… Мы армейские… Ускоряем революции в слаборазвитых странах».
Перестройку, Горбачева, Ельцина и многое другое он воспринимал сложно. Или, скорее, он относился ко всему этому, как к чему-то временному, к тому, что надо пережить. Новое мышление принесло, помимо Солженицина и Резуна, целую россыпь горячих точек, так что Стасу было, чем заняться. Насколько он не любил войны, настолько серьезно и ответственно относился к своей профессии. Он говорил, что его работа ― воевать с войной.
Когда его назначили заместителем командующего 58-й армии, что вела затяжную войну за наведение конституционного порядка в Чечне, он летал из Владикавказа в Ханкалу, как другие ездят каждое утро на работу на троллейбусе.
Вечером 3 ноября 2002-го позвонил папа и, еле сдерживая слезы, сказал, что Стас погиб.
Ми-8, в котором летел он и еще 8 человек, при вылете с аэродрома Ханкалы был подбит ракетой и начал падать почти с километровой высоты. Обученный бороться за жизнь до конца, Стас вытолкнул из горящей машины сопровождавшего его солдата и выпрыгнул за ним сам. Чуда не произошло.
Прощаться со Стасом к Дому Офицеров пришел, казалось тогда, весь город. Приехали его друзья со всего Союза. Мы с братьями стояли у гроба. Его друзья ― несгибаемые и жесткие офицеры ― плакали, не стесняясь. Я тоже плакал.
Мы похоронили его в Аллее Славы, неподалеку от того места, где живут мои родители. Когда мы с детьми бываем во Владикавказе, мы довольно часто заходим его навестить.
Прошло много лет со дня его гибели, а я так и не научился думать про Стаса «был». Его именем назвали 50-ю среднюю школу во Владикавказе, а в Дигоре, родном селе его отца, где Стас родился, поставили бюст.
На памятнике Стаса выбит отрывок из стихотворения поэта-фронтовика Михаила Львова, написанного им в 1943 году:
Готовность к смерти ― сильное оружие.
И ты его однажды примени…
Мужчины умирают, если нужно.
И потому в веках живут они.