Игорь Лотиев — художник, репродукции и копии чьих картин хранятся практически в каждом осетинском доме. Он автор серии «Лики вечности», в которой изобразил весь пантеон осетинских святых. Новым грандиозным проектом художника стала серия работ, посвященных осетинским офицерам, служившим при дворе Романовых и потом, после 1917 года, пострадавшим за это. Уже более 20 лет он поднимает архивы, находит родственников и создает фотографической точности работы, увековечивая осетин-конвойцев. На днях в культурном центре Московской осетинской общины Игорь Лотиев принял участие во встрече со столичной молодежью. Мы публикуем несколько цитат художника, сказанных в ходе этого общения и показавшихся нам очень важными.
О серии «Лики вечности»
«По-хорошему , я не занимался Нартским Эпосом. Чтобы его раскрыть, надо изучать историю своей Родины на протяжении всей жизни, понимать, что нужно было осетинам тогда, и что нужно сейчас, это всё есть в Эпосе. Это очень важно для меня, для моей работы, и моего народа – понимать, что делать. Изучая историю Осетии, и занимаясь изобразительным искусством, я озадачился вопросом существования эпоса, прекрасного, героического и очень многослойного, в котором небожители – непосредственные участники жизни, но их изображений нет. Я понял, что этой работой смогу чуть-чуть объединить осетин, где бы они не находились. И сейчас я понимаю, без ложной скромности, это получается.
В 2001 году, когда была первая выставка, в Тугановском музее, двое сыновей принесли туда на руках мать. Ей было уже около ста лет, они жили в Мамисоне, услышали о выставке и специально приехали её увидеть. Её подвели ко мне, она обняла меня и сказала: «Завтра я могу умереть. Наконец-то я увидела тех, кому молились мои деды». Для меня это было лучшее поощрение, честно скажу, у меня задрожали ноги.
Нæ зæдтæ, нæ дауджитæ – теперь они изображены и всё больше людей их видят. Более того, я поделюсь сокровенными планами – в Осетии ещё остались зæдтæ, которых я бы хотел изобразить, в них я вижу сильнейшую объединяющую народ мощь.«
О вдохновении
«С ранних лет мой отец рассказывал о том, что мои предки до революции служили в конвое и среди них были легендарные офицеры, я воспринимал это все как байки и легенды. Он часто возил меня в Моздок, к родне. «Я хочу, чтобы ты знал всех родных. Вот эти две станицы – Новоосетинская, Черноярская – их жители служили у царя». Я, будучи двенадцатилетним пацаном, думал: «Ну, все у царя служили, шашку – и вперёд». Но эти слова отложились, и в определённый момент я стал всё это вспоминать, начал собирать материал, читать, вникать…»
О царском конвое
«Оказалось, что эти станицы, из которых происходят большинство конвойцев — Новоосетинская, Черноярская, Котляревская, Елисеевская и другие — имели огромное значение не только для Осетии, но и для всей России.
Чтобы попасть на службу в конвой, считавшийся, как теперь бы сказали, суперэлитным, нужны были особые данные, определенные физические параметры, да и психологическая подготовка требовалась особая, воин должен был быть готовым в любой момент отдать жизнь за царя и любого члена монаршей семьи. Обмундирование производилось за счёт призываемого, стоило всё около 2000 рублей – немыслимые деньги по тем временам, поэтому туда проходили люди, можно сказать, из высшего слоя общества. Они были образованными, знали языки, вели дневники… Из двух станиц я насчитал 12 генералов и около 500 офицеров, практически в каждом доме жил военнослужащий.»
О людях
«Собирая материал, я много ходил по домам в станицах. Когда заходил разговор, все очень настороженно относились к вопросам. Каждого приходилось убеждать, уговаривать, прежде чем он даст фотографию или данные. Люди очень недоверчиво восприняли человека, задающего странные вопросы, за которые раньше расстреливали. Даже за сохранённую фотографию родственника ссылали, расстреливали семьями… Теперь на каждого человека собран материал, различные сведения о нем — так получается исторический документ, который родственники будут хранить годами и передавать своим потомкам. Я рассуждал таким образом, что если я этого не сделаю, то никто этого не сделает. Меня ведут, миссия моя прописана свыше, я всего лишь исполнитель…»